«а5» это всего лишь формат. ПарЫж это Париж. А «дыр» это «другое» по-ленивому. Когда автор маскируется под Орхитектора и Ленивого Графомана, то ещё и не такая гопота случается.

Попробуем угадать что-нибудь ещё:

Когда-нибудь часть этих текстов станет достойной фотографией времени.

Что-то застрянет в памяти - как годное к цитированию. Например «ломанский язык».

Автор вместо опусов пишет романсесы и романусы. Соответственно, сборник составлен из фрагментов вышеназванного. Только недороманусы «Парыж» и «Телефон» свёрстаны целиком. В них отсутствует «вытяжка из пальца», в классическом литературоведении называемая [конструкт]-сюжетом. Взамен там стенография жизни, её фрагментов.

«Питайтесь импрессией и да пребудете сытыми», - сказал великий Бим Нетотов.

Отсылы к истории и планетарным проблемам приглянутся «правильному читателю». Ему отнюдь не помешает ноль евролизоблюдства героев.

Природа в текстах умалчивается. Сцены выпуклы при минимуме антуража. Помидоры туте признаками секса. Женщины соприкасательны и аполитичны. Интерес к текстам держится на легко идентифицируемой с автором фактуре слова. Лингвоанализатор от бессилия привлекает Пушкина и Бабеля. Хватает неологизмов, но они легко дешифруются. Юмор в порядке. Удивителен городской фольклор и диалоги, приперченные то фиглярством «джентльменов», то шуточками недотёп. Гоголь и Джером где-то рядом.

Порой спотыкаешься на мозгодробительной житейской философии и застреваешь в хитростях тексте. Преодолеваешь очередной капкан и заворожённо продираешься дальше.

Это как лабиринты Нью-Йорка и Питера, как Мачу-Пикчу и Наска если пешкодралом. Как вертолёт и фигурное катание, если в первый раз. Как попурри из джаза и классики. Как Конармия на курорте. Это колдовство и физика слова. Карнавал тела и взрыв сознания.

- Это ЧТО-ТО и НЕЧТО, - говорят светлые русские читатели.