Книга посвящена проблеме изображения труда как одного из самых загадочных видов человеческой деятельности, соединяющей самоотрицание и самоутверждение, разрушение и созидание, отчуждение от объекта и приближение к нему, опыт боли и попытку ее преодоления. Автор книги предполагает возможным написать историю развития литературных форм, исходя из попыток литературы изобразить самое обыденное явление жизни — человеческий труд — как необычность. В то же время единственная эпоха, когда труд становится полноценным объектом рефлексии в культуре, — это 1920-30-е гг. Для многих мыслителей той поры труд есть основополагающий элемент художественного изображения как такового. Сюжет литературоведческого, киноведческого и культурологического ангализа в «Anima laborans» посвящен истолкованию общности различных видов труда: труд ума, изделия наших рук и труд наших тел. Предметом описания в книге становится культурное пространство, где действуют одновременно такие разные фигуры, как Платонов и Батай, Набоков и Катаев, Шкловский и Эренбург, Тынянов и Кандинский, Вагинов и Леонов, Вертов и Юнгер, Медведкин и Дюшан... . . .