Когда Кирилл и Мефодий закладывали основы старославянской литературы, то среди ее жанров были и стихотворные. По-видимому, сам Кирилл Философ писал силлабические стихи: таковы "Проглас" (предисловие) к Евангелию и похвала Григорию Назианзину. Болгария X-XI вв., унаследовавшая кирилло-мефодиевскую традицию, продолжала культивировать силлабическую безрифменную поэзию. Однако на Руси она не привилась. Хотя книжники древне-киевской эпохи легко различали прозу и стихи (об этом свидетельствует правильность пунктуации, с помощью которой выделялись стихотворные строки, в домонгольских пергаменных рукописях русского извода), они отказались от силлабического принципа. В переводах из византийских поэтов они не сохраняли стихотворный рисунок - не потому, что "не умели" это делать, а потому, что стремились передать прежде всего "смысл речей" оригинала, а не его форму.

Однако было бы неверным полагать, будто оппозиция стих-проза, одна из фундаментальных литературных оппозиций, вовсе не играла никакой роли в книжной словесности русского Средневековья. "Обычной" прозе (например, летописной) противостояла орнаментальная ритмическая проза торжественного красноречия и особенно молитвословий. В гимнографии ритмизация настолько отчетлива, что этот слой письменности надлежит рассматривать как "не-прозу", как заместитель и аналог стиха, и не случайно К.Ф.Тарановский предложил ввести в научный обиход термин "молитвословный стих".